Жар-птица

    

Среди пахучей луговой травы

Недвижный он стоит, как изваянье,

Стоит, не подымая головы,

Сквозь дрёму слыша птичье

              щебетанье.

 

 

 

Цветы, ручьи...

Ему-то что за дело!

Он слишком стар,

   чтоб радоваться им:

Облезла грива, морда поседела,

Губа отвисла,

     взгляд подёрнул дым...

 

 

 

Трудился он, покуда были силы,

Пока однажды, посреди дороги,

Не подкачали старческие жилы,

Не подвели натруженные ноги.

 

 

 

Тогда решили люди:

"Хватит, милый!

Ты хлеб возил и веялки крутил.

Теперь ты -

  конь без лошадиной силы,

Но ты свой отдых честно заслужил!"

 

 

 

Он был на фронте боевым конём,

Конём рабочим слыл

 для всех примером,

Теперь каким-то добрым шутником

Он прозван был в селе Пенсионером.

 

 

 

Пускай зовут!

Ему-то что за дело?!

Он чуток только к недугам своим:

Облезла грива, морда поседела,

Губа отвисла,

 взгляд подёрнул дым...

 

 

 

Стоит и дремлет конь

    среди ромашек,

А сны плывут

  и рвутся без конца...

Быть может,

     под седлом сейчас он пляшет

Под грохот мин на берегу Донца.

 

 

 

"Марш! Марш!" - сквозь дым

   доваторский бросок!

Но чует конь, пластаясь на скаку,

Как старшина схватился за луку,

С коротким стоном выронив клинок...

 

 

 

И верный конь не выдал старшины,

Он друга спас,

  он в ночь ушел карьером!

Теперь он стар...

Он часто видит сны.

Его зовут в селе Пенсионером...

 

 

 

Дни что возы:

  они ползут во мгле...

Вкус притупился,

    клевер - как бумага.

И, кажется, ничто уж на земле

Не оживит и не встряхнёт конягу.

 

 

 

Но как-то раз, округу пробуждая,

В рассветный час раздался

     стук и звон.

То по шоссе, маневры совершая,

Входил в деревню

        конный эскадрон.

 

 

 

И над садами,

   над уснувшим плесом,

Где в камышах бормочет коростель,

Рассыпалась трубы медноголосой

Горячая раскатистая трель.

 

 

 

Как от удара,

    вздрогнул старый конь!

Он разом встрепенулся, задрожал,

По сонным жилам пробежал огонь,

И он вдруг, вскинув голову, заржал!

 

 

 

Потом пошёл.

Нет, нет, он поскакал!

Нет, полетел!

Под ним земля качалась,

Подковами он пламень высекал!

По крайней мере, так ему казалось...

 

 

 

Взглянул и вскинул

    брови эскадронный:

Стараясь строго

     соблюдать равненье,

Шел конь без седока и снаряженья,

Пристроившись в хвосте

          его колонны.

 

 

 

И молвил он:

- А толк ведь есть в коне!

Как видно,

   он знаком с военным строем! -

И, старика похлопав по спине,

Он весело сказал: - Привет героям!

 

 

 

Четыре дня в селе стоял отряд.

Пенсионер то навещал обозы,

То с важным видом обходил наряд,

То шел на стрельбы,

          то на рубку лозы.

 

 

 

Он сразу словно весь помолодел:

Стоял ровнее, шёл -

       не спотыкался,

Как будто шкуру новую надел,

В живой воде

         как будто искупался!

 

 

 

В вечерний час,

  когда закат вставал,

Трубы пронесся серебристый звон;

То навсегда деревню покидал,

Пыля просёлком,

     конный эскадрон.

 

 

 

"Марш! Марш!"

И только холодок в груди,

Да ветра свист,

     да бешеный карьер!

И разом всё осталось позади:

Дома, сады и конь Пенсионер.

 

 

 

Горел камыш, закатом обагрённый,

Упругий шлях подковами звенел.

Взглянул назад

    весёлый эскадронный,

Взглянул назад -

     и тотчас потемнел!

 

 

 

С холма,

    следя за бешеным аллюром,

На фоне догорающего дня

Темнела одинокая фигура

Вдруг снова постаревшего коня...

 

 

 

Дальше