Яшка

     Учебно-егерский пункт в Мытищах,
     В еловой роще, не виден глазу.
     И все же долго его не ищут.
     Едва лишь спросишь - покажут сразу.

     Еще бы! Ведь там не тихие пташки,
     Тут место веселое, даже слишком.
     Здесь травят собак на косматого мишку
     И на лису - глазастого Яшку.

     Их кормят и держат отнюдь не зря,
     На них тренируют охотничьих псов,
     Они, как здесь острят егеря,
     "Учебные шкуры" для их зубов!

     Ночь для Яшки всего дороже:
     В сарае тихо, покой и жизнь...
     Он может вздремнуть, подкрепиться может,
     Он знает, что ночью не потревожат,
     А солнце встанет - тогда держись!

     Егерь лапищей Яшку сгребет
     И вынесет на заре из сарая,
     Туда, где толпа возбужденно ждет
     И рвутся собаки, визжа и лая.

     Брошенный в нору, Яшка сжимается.
     Слыша, как рядом, у двух ракит,
     Лайки, рыча, на медведя кидаются,
     А он, сопя, от них отбивается
     И только цепью своей гремит.

     И все же, все же ему, косолапому,
     Полегче. Ведь - силища... Отмахнется...
     Яшка в глину уперся лапами
     И весь подобрался: сейчас начнется.

     И впрямь: уж галдят, окружая нору,
     Мужчины и дамы в плащах и шляпах,
     Дети при мамах, дети при папах,
     А с ними, лисий учуя запах,
     Фоксы и таксы - рычащей сворой.

     Лихие "охотники" и "охотницы",
     Ружья-то в руках не державшие даже,
     О песьем дипломе сейчас заботятся,
     Орут и азартно зонтами машут.

     Интеллигентные вроде люди!
     Ну где же облик ваш человечий?
     - Поставят "четверку",

        - слышатся речи, -
     Если пес лису покалечит.

     - А если задушит, "пятерка" будет!

     Двадцать собак и хозяев двадцать
     Рвутся в азарте и дышат тяжко.
     И все они, все они - двадцать и двадцать
     На одного небольшого Яшку!

     Собаки? Собаки не виноваты!
     Здесь люди... А впрочем, какие люди?!
     И Яшка стоит, как стоят солдаты,
     Он знает, пощады не жди. Не будет!

     Одна за другой вползают собаки,
     Одна за другой, одна за другой...
     И Яшка катается с ними в драке,
     Израненный, вновь встречает атаки
     И бьется отчаянно, как герой!

     А сверху, через стеклянную крышу, -
     Десятки пылающих лиц и глаз,
     Как в Древнем Риме, страстями дышат:
     - Грызи, Меркурий! Смелее! Фас!

     Ну, кажется, все... Доконали вроде!..
     И тут звенящий мальчиший крик:
     - Не смейте! Хватит! Назад, уроды! -
     И хохот: - Видать, сробел ученик!

     Егерь Яшкину шею потрогал,
     Смыл кровь...

     - Вроде дышит еще - молодец!
     Предшественник твой протянул немного.
     Ты дольше послужишь. Живуч, стервец!

     День помутневший в овраг сползает,
     Небо зажглось светляками ночными,
     Они надо всеми равно сияют,
     Над добрыми душами и над злыми...

     Лишь, может, чуть ласковей смотрят туда,
     Где в старом сарае, при егерском доме,
     Маленький Яшка спит на соломе,
     Весь в шрамах от носа и до хвоста.

     Ночь для Яшки всего дороже:
     Он может двигаться, есть, дремать,
     Он знает, что ночью не потревожат,
     А утро придет, не прийти не может,
     Но лучше про утро не вспоминать!

     Все будет снова - и лай и топот,
     И деться некуда - стой! Дерись!
     Пока однажды под свист и гогот
     Не оборвется Яшкина жизнь.

     Сейчас он дремлет, глуша тоску...
     Он - зверь. А звери не просят пощады...
     Я знаю: браниться нельзя, не надо,
     Но тут, хоть режьте меня, не могу!

     И тем, кто забыл гуманность людей,
     Кричу я, исполненный острой горечи:
     - Довольно калечить души детей!
     Не смейте мучить животных, сволочи!

 

Дальше

 

 
   
  Основная картинка Фото пользователя  
   
Сайт художника