Жар-птица

Синие горы Кавказа, приветствую вас!

Вы взлелеяли детство мое;

вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры всѐ мечтаю
об вас да о небе.

Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновенье гордился он ею!..

                      ***

Часто во время зари я глядел на снега и далекие льдины утесов;

они так сияли в лучах восходящего солнца,

и в розовый блеск одеваясь, они, между тем как внизу всѐ темно, возвещали прохожему утро.

И розовый цвет их подобился цвету стыда:

как будто девицы,

когда вдруг увидят мужчину купаясь,

в таком уж смущеньи,

что белой одежды накинуть на грудь не успеют.

Как я любил твои бури, Кавказ!

Те пустынные громкие бури, которым пещеры как стражи ночей отвечают!..

На гладком холме одинокое дерево, ветром, дождями нагнутое,

иль виноградник, шумящий в ущелье,

и путь неизвестный над пропастью,

где, покрываяся пеной, бежит безымянная речка,

и выстрел нежданный,

и страх после выстрела:

враг ли коварный иль просто охотник…

всѐ, всѐ в этом крае прекрасно.

                      ***

Воздух там чист, как молитва ребенка.

И люди, как вольные птицы, живут беззаботно;
война их стихия;

и в смуглых чертах их душа говорит,

в дымной сакле, землей иль сухим тростником покровенной,

таятся их жены и девы

и чистят оружье, и шьют серебром

– в тишине увядая душою – желающей, южной,

с цепями судьбы незнакомой.

Дальше