Жар-птица

— Да, — отвечал Казбич после некоторого молчания,

— в целой Кабарде не найдешь такой.

Раз, — это было за Тереком, — я ездил с абреками отбивать русские табуны;

нам не посчастливилось, и мы рассыпались кто куда.

За мной неслись четыре казака; уж я слышал за собою крики гяуров, и передо мною был густой лес.

Прилег я на седло,

поручил себе аллаху и в первый раз в жизни оскорбил коня ударом плети.

Как птица нырнул он между ветвями; острые колючки рвали мою одежду, сухие сучья карагача били меня по лицу.

Конь мой прыгал через пни, разрывал кусты грудью.

Лучше было бы мне его бросить у опушки и скрыться в лесу пешком,

да жаль было с ним расстаться, — и пророк вознаградил меня.

Несколько пуль провизжало над моей головою;

я уж слышал, как спешившиеся казаки бежали по следам...

Вдруг передо мною рытвина глубокая;

скакун мой призадумался — и прыгнул.

Задние его копыта оборвались с противного берега, и он повис на передних ногах;

я бросил поводья и полетел в овраг;

это спасло моего коня: он выскочил.

Казаки все это видели, только ни один не спустился меня искать:

они, верно, думали, что я убился до смерти,

и я слышал, как они бросились ловить моего коня.

Сердце мое облилось кровью;

пополз я по густой траве вдоль по оврагу, — смотрю:

лес кончился, несколько казаков выезжают из него на поляну,

и вот выскакивает прямо к ним мой Карагёз;

все кинулись за ним с криком;

долго, долго они за ним гонялись, особенно,один,

раза два чуть-чуть не накинул ему на шею аркан;

я задрожал, опустил глаза и начал молиться.

Через несколько мгновений поднимаю их — и вижу:

мой Карагёз летит, развевая хвост, вольный как ветер,

а гяуры далеко один за другим тянутся по степи на измученных конях.

Валлах! это правда, истинная правда!

До поздней ночи я сидел в своем овраге.

Вдруг, что ж ты думаешь, Азамат? во мраке слышу,

бегает по берегу оврага конь, фыркает, ржет и бьет копытами о землю;

я узнал голос моего Карагёза;

это был он, мой товарищ!..

С тех пор мы не разлучались.

И слышно было,

как он трепал рукою по гладкой шее своего скакуна, давая ему разные нежные названия.

Дальше